«НЕЖЕЛАНИЕ ГОВОРИТЬ О СЕРЬЕЗНОМ – НАША БЕДА»

«НЕЖЕЛАНИЕ ГОВОРИТЬ О СЕРЬЕЗНОМ – НАША БЕДА»
(10-летие после теракта в Беслане глазами режиссера-документалиста и его героев)
Татьяна Пешехонова

Вадим Цаликов (род. в 1966 г. в Пятигорске) окончил Владикавказское художественное училище и ВГИК. Режиссер документального кино, сценарист, художник, призер отечественных и международных кинофестивалей, член Правления Союза кинематографистов России и Ассоциации документального кино СК России, член Гильдии режиссеров России. Является сценаристом и режиссером цикла картин о теракте в Северной Осетии: «Граждане Беслана» (2005) – признан одним из лучших документальных фильмов 2006 года; «Отставной учитель» (2006), «Беслан. Надежда» (2009), «Беслан. Память» (2014) и автором графической серии «Беслан. Кадры памяти».

Вадим принадлежит к уважаемой в Осетии семье Цаликовых, в которой были и офицеры царской армии, и священнослужители, известные своей просветительской деятельностью далеко за пределами республики.

1. Четыре фильма о Беслане

– Вадим, в одном интервью вы говорили, что не могли пройти мимо бесланской трагедии; так появился первый ваш фильм (2005), посвященный ее известным и безымянным героям. Почему вы назвали его «Граждане Беслана»?
– Я родился в Пятигорске, но, конечно, как осетин имею самое прямое отношение к республике, поскольку мои родственники и друзья находятся там. Когда произошла трагедия в Беслане, все мы были поражены ее чудовищной сутью – трудно припомнить теракты, в результате которых погибло бы столько детей (186!) – и не только школьников: младшим из ушедших было чуть меньше года… Неслучайно произошедшее в Беслане многие сопоставляют с библейским избиением младенцев в Вифлееме. И не забывайте при этом родителей, учителей, родственников, военнослужащих специальных подразделений, для которых эти сентябрьские дни стали также последними в их жизни.

Нелюди, пришедшие в Беслан убивать, так и не смогли уничтожить главное – корневую систему народа, его дух.

Для меня было очень важно рассказать о том, что произошло, большему количеству людей – и не только в нашей стране, но и за ее пределами. Притом не просто поведать о случившемся, а скорее показать, что даже в такой страшной бойне заложники, люди, которые пытались им помочь, дети проявляли лучшие человеческие качества. Поверьте, это не пафос. Это было именно так. Подобным терактом нелюди, пришедшие в Беслан убивать, так и не смогли уничтожить главное – корневую систему народа, его дух, менталитет… И основу этого как раз составили известные и безымянные герои фильма «Граждане Беслана».

Те, кто его смотрел, наверняка помнят, например, сестер Вику и Ольгу Каллаговых. Какой крепкий духовный стержень должна иметь обычная школьница, чтобы, убежав от бандитов, вновь вернуться в школу за своей младшей сестрой! Или Вика Гусейнова, старшеклассница, тайком выводившая детей попить воды, несмотря на запрет террористов. Таких примеров можно привести очень много.

Люди жертвовали собой ради спасения других. Поэтому название «Граждане Беслана» родилось по аналогии с памятником Родена «Граждане Кале», увековечившим известный эпизод Столетней войны.

– Впоследствии появились еще работы на ту же тему. Как складывался цикл о Беслане?

– Я не планировал создавать цикл картин, скорее получалось так, что возникала потребность вновь и вновь возвращаться к этой теме. Вообще чем больше я изучал материал, связанный с событиями в Беслане, тем больше открывал для себя людей, о которых хотелось рассказать. Думаю, абсолютно правильный подход к работе режиссера, журналиста – это когда ты продолжаешь говорить о том, что тебя по-настоящему волнует; ты обязан это делать. Необходимо глубоко пропускать через себя человеческие истории, которые узнаёшь, реагировать на них сердцем. Не хочу никого обвинять, но знаю многих журналистов, да и коллег в профессии, для которых теракт стал лишь успешным информационным поводом, в результате которого рождались потом скороспелые фильмы-репортажи, зачастую откровенно поверхностные, но с претензией на владение абсолютной истиной о том, что произошло.

Вообще после каждой картины сам себе говорил, что она будет последняя, касающаяся этой темы. Слишком было тяжело вновь и вновь пропускать через себя неутихающую боль. Но в итоге после «Граждан Беслана» появились еще и «Отставной учитель», «Беслан. Надежда», «Беслан. Память»…

– Для какой аудитории предназначены эти фильмы? Смотрят ли их школьники, и как они воспринимают такое кино?

– Просто приведу некоторые примеры. У нас были показы и в школах для трудновоспитуемых подростков, и в столичных привилегированных гимназиях. Мы показывали фильмы и пятиклассникам, и ученикам старших классов в разных регионах нашей страны. И везде наблюдалась одна и та же картина. Школьники, поначалу пришедшие на просмотр как на некое для себя развлечение, через некоторое время забывали о своих играх в мобильных телефонах, забывали об общении друг с другом. В аудиториях воцарялась напряженная тишина. Когда ребята выходили с этих просмотров, у них были совершенно другие глаза, кто-то не мог сдержать эмоции. Благодарили нас за увиденное и сознавались в том, что ничего не знали об этой трагедии. Многие потом сами находили время и желание, чтобы написать письма своим сверстникам в далекий Беслан. Думаю, что в этом есть определенный момент истины, для чего мы и создавали это кино.
Молодое поколение часто называют потерянным и равнодушным к тому, что происходит вокруг. Думаю, что это не так, – в свете того, о чем я говорил выше. Скорее это наша проблема и наша беда, когда находятся так называемые педагоги, которые под предлогом сохранения здоровья неустойчивой детской психики отказываются проводить подобные просмотры. Равнодушие? Безразличие? Нежелание говорить о серьезном? При этом они спокойно закрывают глаза на тот поток крови, насилия и пошлости, который зачастую мы видим на телевизионных экранах.

Полная версия статьи - http://www.pravoslavie.ru/jurnal/73293.htm