"Мы не хотим смотреть на детей-колясочников и рыдать по ночам!"

Случившаяся 2 месяца назад история с сестрой модели Натальи Водяновой, которую выгнали из нижегородского кафе, имела широчайший резонанс. Она был обсуждена в радиоэфирах, в телевизионных ток-шоу, на страницах газет и в социальных сетях. И, казалось бы, теперь-то русские люди станут внимательнее к тем, кто в чём-то на них не похож, милосерднее станут, цивилизованнее.

Но, увы, одного случая мало. Ну, что же, вот вам второй такой случай. Со своим взглядом на события - Максим Кононенко на радио "Вести ФМ". В городе Красноярске местные волонтёры выиграли государственный грант на открытие центра, где дети с ограниченными возможностями могли бы заниматься вместе с обычными детьми совершенно бесплатно. Выбрали помещение на первом этаже обычного жилого дома, оборудовали его. Дело осталось за малым - сделать пандус, по которому можно было бы заезжать на колясках, как вдруг против установки этого пандуса выступили жильцы дома.

Не все, правда, но большинство. "Я не хочу смотреть на детей-колясочников", - говорит одна из жительниц дома. - "Я не могу им помочь, но я и не хочу каждый день смотреть на них и рыдать от этого по ночам. Я имею на то право". Причём если вы думаете, что нежелание рыдать по ночам - это основная причина, то вы ошибаетесь. Основная причина - пандус помешает парковке автомобилей. "Мы не желаем, чтобы у нас в такой-то тесноте ещё и дети были такие больные", - ясно выразилась другая жительница. - "У нас своих, посмотрите, сколько!"

Ну, что же, ещё 10 лет назад в Москве шарахались от детей, которые после химиотерапии ходили по улицам в марлевых повязках. Тогда волонтёры надевали такие повязки и ходили в них постоянно, чтобы хоть как-то приучить жителей города к тому, что в этом нет ничего необычного. Ещё несколько лет назад в Москве жители такой же многоэтажки, как в Красноярске, протестовали против строительства рядом центра по лечению онкологических заболеваний у детей. Они боялись, что через общую с больницей канализацию, они - внимание - заразятся раком. Теперь жители этого дома, полагаю, гордятся соседством с одной из лучших в мире клиник и рассказывают об этом своим родственникам в других городах.

Каждый год в Москве устраивается большой пробег на инвалидных колясках, в которых сидят известные артисты и журналисты. И вот тут пока всё не очень. Кроме этих артистов и журналистов, других людей в колясках вы на улицах столицы встретите редко. Ну, то есть что-то меняется, но процесс воспитания милосердия и такта - это долгий процесс. И чтобы он начался не только в Москве, Нижнем Новгороде, а теперь и в Красноярске, я вам и рассказываю вам в федеральном эфире эту историю. Потому что она, как и случай с Оксаной Водяновой, конечно же, требует обсуждения.

http://radiovesti.ru/episode/show/episode_id/36155

И еще один нашумевший случай:

В российской школе родители учеников потребовали переиздать фотоальбом из-за снимка девочки с синдромом Дауна.


В России произошел очередной случай проявления нетерпимости по отношению к инвалидам. Москвичка Ольга Синяева на своей странице в Facebook написала, что в классе, где учится ее дочь, родители потребовали заменить альбомы с фотографиями детей, увидев, что туда попал снимок девочки с синдромом Дауна.

Как пишет Синяева, семилетняя девочка Маша – дочь одной из учительниц. Женщина растит ребенка одна, поэтому девочка много времени проводит с мамой в классе.

«Мама преподает, Маша сидит на попе ровно, никому не мешает. Сегодня нас попросили срочно вернуть назад только что отпечатанный фотоальбом класса. Альбом весь из себя пафосно глянцевый, со всякими там стихами про школу, дружбу и взаимопонимание, со страницами, проложенными пергаментной бумагой. Так вот, причина. по которой детей попросили вернуть этот альбом, проста - многие родители не могут перенести фотографию девочки Маши с синдромом Дауна, дочки классной руководительницы рядом со своими детьми. Она не из их класса. Не из их жизни. Маша практически живет в этом классе, пытается общаться, всех обнимает, она беззлобна и беззащитна, но дети от нее шарахаются как черт от ладана. "Это ненормально, что ее ребенок остается на уроках! Это ее проблемы, пусть сама решает!", - говорит одна одноклассница, повторяя интонацию взрослых», - пишет Синяева.

По ее словам, пятерых детей из этого класса уже перевели в другой. «А ведь совсем недавно Марина Валерьевна, учительница, мама Маши, с нескрываемой радостью мне говорила, что в следующем году Маша пойдет в нашу обычную школу. Как же ее примут первоклашки, если 10-летние и их родители не в состоянии понять и принять? Сегодня ни Маша, ни учительница в школу не пришли и трубку не брали. Грустно», - отмечает москвичка.

http://www.znak.com/urfo/news/2015-10-21/1047866.html

Интересно в связи с описанными событиями почитать этнографов, вот книга Л. Леви-Брюля "Сверхъестественное в первобытном мышлении":

"Почти во всех низших обществах люди обычно как бы инстинктивно становятся на сторону того, кому везет, и стараются держаться поближе к нему. Таким образом люди рассчитывают стать сопричастными его счастью: благодетельные влияния, сказывающиеся на нем, распространяют свое действие и на спутников. По-видимому, уже сам факт «пребывания с таким человеком» обусловливает такое сопричастие.

Мэкензи сообщает, что однажды во время путешествия на север Африки ружье, разорвавшись, поранило ему руку. Что же сделал Мэкензи? «Я запрятал в телегу испорченное ружье и не сказал своим людям, почему у меня повязка на руке. Эти люди верят, что есть „удачливые хозяева“ и „неудачливые“. Я не хотел дать им повод думать, что они находятся в услужении у человека, которого наверняка ждет беда». Если бы чернокожие узнали о случае, приключившемся с Мэкензи, то, наверное, покинули бы его из боязни быть втянутыми в беду. Ибо случай имеет смысл откровения. Случай с Мэкензи показал бы им, что их хозяин находится под действием дурного влияния и, следовательно, принесет несчастье всем, кто имел бы неосторожность остаться рядом с ним. Факты подобного рода не редкость. В протестантской станции в Камеруне десятилетняя девочка получила тяжкие ожоги на теле. «Она никогда не отзывалась дурно о других девочках, которые все спаслись… (на их месте, несомненно, она сделала бы то же самое, т. е. спаслась бы бегством)… Девочки отказались вернуться в спальню или кухню из боязни, чтобы злой дух не поразил и их.

Мы долго убеждали их, но они и слышать не хотели о возвращении и во время вечернего богослужения все, за исключением двух, ушли. Потом две вернулись; у меня осталось только четыре девочки. Ушедшие мешают вернуться другим».

Мэкензи поступил мудро. Если бы туземные слуги узнали, что собственное ружье поранило его, они поступили бы подобно камерунским девочкам. Никакие уговоры и убеждения не могли бы их удержать. Даже если предположить, что они были к нему очень привязаны, чувство, побуждавшее их уйти, оказалось бы сильнее, чем привязанность. Несчастье, очевидцами которого приходится быть первобытным людям, особенно если это несчастье непредвиденное и впечатляющее, оказывает на них властное действие. Оно внушает им непреодолимый страх, являющийся обостренной формой той постоянной и смутной боязни, в атмосфере которой они живут.

То, что мы называем случаем, означает, таким образом, для них нечто гораздо большее, чем для нас. Случай внезапно и неопровержимо открывает первобытному человеку, что тот, с кем он приключился, находится под действием одного или нескольких дурных влияний. Еще до случая этот человек был намеченной жертвой этих влияний. Вскоре должны обязательно последовать и другие беды, ибо дурное влияние (если допустить, что оно только одно) не ограничивается первым проявлением своей зловредности. Всякий, кто не устранится возможно скорее от «несчастного», разделит его несчастье.

Таким образом, дело не в отсутствии симпатии, в безразличии, в бесчувственности по отношению к хозяину или к спутнику. Первобытные люди просто повинуются эмоциональным представлениям, которые имеют такую власть над ними. Зрелище несчастного случая, само сообщение о том, что он произошел, вызывает у них своего рода рефлекс. Они не производят никаких расчетов, они не размышляют. Туземцы вовсе не говорят себе, что в случае, если останутся около того человека, которого настигло дурное влияние, они навлекут это влияние на самих себя без всякой пользы для жертвы. Они не рассуждают. Их бегство автоматическое, и обычно ничто не в состоянии их вернуть."

http://rumagic.com/ru_zar/sci_religion/levi-bryul/0/j85.html

Неужели в наше т.н. цивилизованное время торжества научных технологий мы в своем мышлении идентичны первобытным людям, еще не познавшим ни бога единого, ни Спасителя, ни спасения души, ни благодати? И вместо милосердия воспитываем в детях страх и отвращение к ближнему? Можно ответить только одно: это вопрос личного выбора каждого. Большое знание о мире порождает большую ответственность. В книге Экклезиаста есть слова:

«И предал я сердце мое тому,
чтобы познать мудрость
и познать безумие и глупость;
Узнал, что и это — томление духа.
Потому что во многой мудрости много печали;
И кто умножает познания, умножает скорбь».