Четверка по географии в цепочке школьной трагедии

Выпуск передачи "Пусть говорят" от 04.02 14 о трагедии в московской школе: десятиклассник, отличник из внешне благополучной семьи потомственных военных, убил сначала своего учителя географии, затем  полицейского. У обоих погибших остались дети. Основная версия СМИ - сведение счетов с учителем из-за четверки в четверти, которая ставила под угрозу золотую медаль круглого отличника.
Из передачи удалось узнать часть предыстории трагического события, которая пролила слишком мало света, и совершено ясно лишь одно: ключи от сейфа с оружием надо держать в недосягаемом для кого-либо, кроме правообладателя, месте. Это повод задуматься и одуматься для многих владельцев. Разумеется, это не единственный вывод, который напрашивается даже при поверхностном знакомстве с обстоятельствами трагедии.

Комментарий психолога

Не совсем правильно комментировать, располагая лишь фактами, предоставленными СМИ, но в сопоставлении с другими известными фактами можно высказать предположения. Это необходимо сделать, чтобы ситуация из непредсказуемой, а, значит, никак не подлежащей контролю и профилактике, стала более понятной и обеспечила людям активную и адекватную позицию.
Из множества репортажей сложилась следующая картина произошедшего. Сергей Г., совершивший преступление, всегда учился лучше других, был круглым отличником, победителем олимпиад. Болезненно переживал оценки ниже пятерки, в младших классах плакал из-за них. Судя по отзывам знавших его школьников, был замкнутым мальчиком и не пользовался популярностью среди сверстников. Для них его появление с оружием в школе оказалось совершенно невероятным событием. От тихони никто этого не ожидал.
Его семья вполне внешне благополучная, отец и дед - военные, отец - страстный охотник, имел дома оружие, как оказалось, доступное несовершеннолетнему сыну.
Что произошло между Сергеем и его учителем, никто точно не понял, все свидетели отрицают конфликт. Но что же принято считать конфликтом? Как правило, факт ссоры и высказываний на повышенных тонах. Учитель не проявил агрессии по отношению ученику, ученик, судя по всему, тоже не показал открытого сопротивления и возмущения несправедливой или просто несвоевременной четверкой.
Было ли преступление совершено в состоянии аффекта? Вряд ли. Сергей пришел в школу после выходных, вооруженный "до зубов", уже умеющий обращаться с оружием. Попав первым выстрелом учителю в живот, он спросил, жив ли тот, после чего добил выстрелом в голову. Нет, господа, вряд ли это патологический аффект. Тогда что же? И о чем думать родителям других детей, которые учатся сейчас в школе, этой и всех остальных, как уберечь свое дитя от каждой из бед - стать убийцей или быть убитым?
Насколько распространен может быть подобный опыт в наших школах и каковы основные причины школьных расстрелов? Судя по опыту американских школ, стрелки, как правило, отличались замкнутым характером, интровертным типом переживаний, подавленной агрессивностью, нередко имели статус изгоя группы. В некоторых случаях убийства совершались на холодном эмоциональном фоне, характерном для больных шизофренией. Вот комментарий к теме, опубликованный на одном из сайтов СМИ: "Напомнило случай в Сан-Диего, в 1979-м году. После которого появилась песня «I Don’t Like Mondays». Тогда 16-летняя отличница Бренда Спенсер расстреливала школьников из автоматической винтовки, из окна дома. На вопрос почему, ответила -"Я просто начала стрелять, вот и всё. Я сделала это просто так, смеха ради. Просто я не люблю понедельники. А так — хоть какое-то развлечение. Никто не любит понедельники."
Мы должны понимать, что такие поступки не совершают нормальные здоровые люди. Вопрос в том, какая форма психопатологии и по какой причине она возникла. В случае Сергея все указывает на наличие сверхценной идеи быть отличником на фоне семейной сверхопеки (одноклассники рассказали, что С. последние полтора года занимался самбо, и с тренировок его всегда забирали отец либо дед). Кто был первичным носителем сверхценной идеи? - вряд ли это настоящий вопрос. Как правило, это родители, транслирующие ее ребенку. Суть сверхценной идеи в том, что она может вывернуть наизнанку всю систему ценностей, сделав отличную учебу более приоритетной, чем жизнь человека. И она может превратиться в паранойяльную одержимость, став бредовой системой, а человек – социопатом и преступником.
Какова эпидемиология и распространенность такого явления, как социопатия, нам могут ответить психиатры, но она не является врожденной проблемой и культивируется условиями развития ребенка – сначала в семье, потом в школе. Система ценностей – всегда продукт жизни в социуме.
СМИ поведали нам о том, что прокуратура займется проверкой деятельности психологов школы, видимо, исходя из предположения, что психолог мог иметь какой-то надежный инструмент своевременной диагностики характера будущего убийцы. К сожалению, все, что мог узнать психолог до трагедии о юноше, даже если бы по какой-то причине вдруг плотно заинтересовался гордостью школы из хорошей семьи, это повышенный интерес к оружию, смерти и наличие меток душевной травмы, которые могут характеризовать как будущего убийцу, так и потенциального суицидента (известно, что большинство стрелков после актов убийства кончают и со своей жизнью), и еще множество детей группы риска, которые испытывая желание убить кого-то, все-таки не делают этого. А система ценностей тестируется опросниками, на которые легко дать не привлекающий внимания ответ.
Конечно, подростки, которые являются возрастной группой риска, должны привлекать пристальное и регулярное внимание и педагогов и психологов, только последние настолько завалены другой обязательной для них работой, что без пересмотра системы профессиональных требований можно забыть о первичной профилактике детской психопатологии. Видимо, этот вопрос должен находиться на стыке компетенций двух ведомств – системы образования и здравоохранения.
А вот может ли даже хорошо организованный корпус специалистов изменить к лучшему душевное состояние детей, большой вопрос, ведь растут они в до безобразия простой парадигме общества потребления, задача которого – максимально раздуть «я этого хочу (и ты этого достойна!)» любого из нас. И ничего не противопоставляет чудовищу «хотелке». С этим-то что делать? РПЦ пытается отвоевать души верующих, но только на церковь невозможно уповать, особенно в многонациональном и многоконфессиональном мире, в котором растут наши дети.
Как обычно, все сводится к нашей персональной ответственности, нашему личному родительскому и профессиональному долгу, нашему пониманию, кого и как растим, потому что любая власть может только разрешать и запрещать, раздувать и ограничивать, но она не может никого заставить любить ребенка не просто как своего детеныша, а как другого человека, как члена общества, и вложить в него свою душу, а не растратить ее по гипермаркетам, субтропическим курортам, модным тряпкам и машинам, а еще хуже - в гордости достижениями своего отпрыска. Искра Божия от рождения есть у каждого, и главная цель родительства – неустанно беречь и поддерживать ее. И это уже не психология, а, если хотите, метафизика, и без нее бессмысленны все наши неисчислимые муравьиные хлопоты.

(с) Елена Прудиус

18:10
"Детям сейчас необходимо внимание родителей. Желательно, чтобы кто-то находился рядом. В течение трех дней возможна острая реакция на стресс, которая может сопровождаться ночными кошмарами, страхами, тревогами и снижением аппетита. Если будут наблюдаться какие-то расстройства, нарушения сна, появятся страхи у детей, возникнут трудности с засыпанием и ранние пробуждения, неприятные сновидения, то тогда необходимо обратиться за помощью к психологу или к психиатру", - сказала старший научный сотрудник Центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского Инесса Бедина.
18:09
Врачи советуют ученикам школы в ближайшее время побыть дома с родителями.
18:04
"Я не готов говорить о диагнозе. Я могу твердо сказать, что у него есть психическая патология, а какая именно, должна определить сложная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза. Но патология у него есть, судя по всему его поведению с детства и до последних дней", - сказал Виноградов.
18:04
Руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях Михаил Виноградов полагает, что ученик мог находиться в состоянии аффекта.

Читать полностью: http://rus.ruvr.ru/2014_02_04/Sudebnoe-zasedanie-po-izbraniju-meri-presechenija-dlja-moskovskogo-strelka-Reportazh-7128/

Почему в России начали стрелять школьники?

Каким бы радикальным психом не выставляли 15-летнего Сергея Гордеева, зашедшего днем 3 февраля в родную школу и расстрелявшего учителя и двух прибывших по вызову полицейских, обращает на себя внимание тот факт, что до злополучного дня никто из его окружения никаких отклонений за ним не замечал. «От Сережи мы такого не ожидали», — цитируют СМИ одну из его одноклассниц по имени Людмила.
«Я, конечно, в шоке, потому что этот мальчик был отличником, у него ни с кем не было конфликтов. Его фотография висела на доске почета в школе. Шел на золотую медаль», — это слова учительницы Ивановой.
«Он — скромный, забитый парень. Неразговорчивый, плоховато слышал. Ему по несколько раз приходилось повторять задание. Но впечатления какого-то психопата он не производил. Скорее, он был просто замкнутым ребенком, я бы даже сказал, с доброй душой», — это о Гордееве рассказывает его тренер по самбо. «Спокойный мальчишка, юморной, творческая натура. В этом году они ставили мюзикл на Новый Год, Гордеев себя вел адекватно с классом. Я от него такого не ожидал», — так о Сергее говорит заведующий школы Александр Кандауров.
«До вчерашней встречи я его характеризовала только с положительной стороны: веселый, добрый, отзывчивый, работоспособный, интересный. Я не могла даже мысли допустить, что ребенок живет с таким адом в душе», — вторит всем учительница по русскому языку и литературе Татьяна Бабкина, единственная, кому удалось поговорить с убийцей уже после расстрела.
А теперь, внимание, сам Гордеев: «Меня никто не понимает, мне надоело жить, но заканчивать самоубийством я не хотел. Надеялся, что придя в школу с оружием, меня застрелят. Убивать учителя я не планировал — так получилось».
«Надоело жить» редко начинается, когда ты встал не с той ноги, — это системный сбой. Не заметить его можно только в том случае, если не замечать человека вообще. Изучите биографии подобных Гордееву стрелков — вы удивитесь, насколько они похожи. Почти все они — изгои с детства, и с детства страдали от этого. И дело вовсе не в неблагополучности семей в распространенном понимании этого образа, не в том, что отец, допустим, бьет, а мать — пьет, чаще всего родители стрелков как раз люди вполне интеллигентные, обеспеченные, у того же Гордеева, говорят, папа вообще чуть ли не эфесбешник (кстати, строгий, военной закалки отец — тоже вполне встречающееся явление в этих биографиях).
В семьях стрелков, и это куда важнее для сбоя, всегда скудно с любовью и соучастием: в лучшем случае они заменяются опекой в виде «надень шапку, на улице мороз». Почти все стрелки, собрав букет детских комплексов и скрытых обид, потом изгои в своих классах, а затем в аудиториях и офисах.
Закомплексованные «чмошники», «ботаны», над которыми втихаря, или, чего хуже, явно посмеиваются одноклассники, однокурсники, коллеги. Почти все из-за своей слабости и замкнутости не интересны противоположному полу. Почти все увлекались стрельбой или единоборствами — чтобы казаться себе и другим сильнее.
Почти все, в том числе в связи с большим количеством времени в одиночестве, читали и знали больше, чем сверстники, вполне сносно или даже хорошо учились, имели массу самых разнообразных интересов — от филателии до спасения редких видов птиц. Почти у всех при этом годами накапливалась злоба на окружающий мир, который, как бы ты ни пыжился, в свой круг не принимает.
Дмитрий Виноградов, стрелок из аптеки «Ригла», во многом просто зеркальное отражение того же Гордеева: «белая ворона» сначала для собственной семьи, затем — для одноклассников, еще позже — для коллег, добрый и отзывчивый отличник с кипой никому не нужных дипломов и двумя винтовками дома, одна из которых, по закону жанра, в итоге выстрелила.
Выстрелит еще неоднократно, вот увидите. В этом, конечно, нет прямой вины людей, которые, в итоге, получают слепую пулю в живот. Это беда целой системы, современного государства, построившего «дикий капитализм», любого общества, в котором одним из главных показателей успеха и «самости» является высокая корпоративная должность и крутая тачка, а остальное — «странности». Россия не так давно стала такой страной — собственно, не так давно здесь и начали стрелять так же, как стреляют Виноградов с Гордеевым.
В России попросту перестали замечать детей — нет времени, да и выгоды от этого никакой, пишет журнал "RollingStone". Можно в целях профилактики запретить все компьютерные игры на свете, обнести все школы колючей проволокой — толку от этого не будет никакого. В подавляющем большинстве случаев серийные стрелки — как в Америке, так и в России, — преследуют в жизни лишь одну цель — доказать этому гребанному миру свое существование. Испробовав все мирные способы, они выбирают последний и самый страшный, зато работающий наверняка.
Радио август: http://august.ru/news/pochemu-v-rossii-nachali-streljat-shkolniki

К сожалению, автор не подписался.

«Его заставляли читать религиозные книги и заучивать молитвы»

Десятиклассник Сергей Гордеев, расстрелявший учителя и полицейского, вырос в семье работников спецслужб. Сергей Гордеев, ученик 10 «А» московской школы №263, застреливший в понедельник на уроке учителя географии Андрея Кириллова и полицейского Сергея Бушуева, воспитывался в семье высокопоставленных сотрудников спецслужб. За два дня до стрельбы в школе подросток поругался с родителями и сказал другу, что потерял веру и цель в жизни. Психологи, работающие эти дни с парнем, считают, что, несмотря на то, что со стороны его действия кажутся продуманными и логичными, он все-таки действовал в состоянии аффекта. Не исключено, что по результатам назначенной психолого-психиатрической экспертизы Сергей будет признан невменяемым.

После расстрела в школе прошло уже два дня, однако до сих пор неизвестно, почему в доме Гордеевых оказался целый арсенал оружия и подросток имел к нему доступ. Нет никакой информации и о родителях стрелявшего. Известно лишь, что это отец уговорил мальчика сдаться и отпустить одноклассников-заложников. После того, как сейф изъяли из дома, а родителей допросили, они перестали выходить на связь и со следователями, и со знакомыми. Не пришли они и в суд, где Сергею избирали меру пресечения. Такое поведение родителей удивило всех участников процесса: поскольку подростку нет 16 лет, его нельзя допрашивать без родителей, педработника и адвоката. Но семья не позаботилась даже о защитнике – в итоге на суде у него был адвокат по назначению. Мальчик просил на время следственных действий отпустить его домой, но его арестовали на два месяца.

Как выяснили «Известия», Сергей вырос в непростой семье. Его дед - генерал ФСБ, а отец – сотрудник засекреченного ФГБУ НИИ «Эфир». По данным ЕГРЮЛ, принадлежит этот институт Росимуществу, однако в списке официальных подведомственных учреждений он не числится.

- НИИ формально принадлежит Росимуществу. Но на самом деле его курирует МВД и ФСБ, - рассказывает информированный источник в спецслужбах.

Помимо ФСБ и МВД часть институтских разработок патронирует ГРУ Генштаба Минобороны.

- В автопарке НИИ часть автомобильных номеров закреплено за Генштабом Минобороны,  - рассказывает источник в ГИБДД.

Сейчас в России действует два НИИ «Эфир». Один, созданный в середине 1950-х годов для разработки и внедрению в войска КГБ, Минобороны и МВД радиостанций - как стационарных, так и мобильных. В середине 1980-х сотрудники «Эфира» занимались разработкой устройства РЭБ – средства радиоэлектронной борьбы. РЭБы используются для предотвращения подрывов взрывных устройств при помощи дистанционных средств связи – сигналов с мобильных телефонов и радиостанций.

Второй «Эфир», в котором работает Виктор Гордеев, не имеет даже собственного сайта.

- Научные сотрудники числятся в воинских частях Минобороны и МВД, а в НИИ просто приходят на работу. Десятки людей работают в филиалах НИИ и в испытательных лабораториях и на полигонах в разных регионах страны. Есть в НИИ и офицеры участвовавшие в боевых операциях на Северном Кавказе и имеющие государственные награды, за испытание разработанных приборов и устройств РЭБ в боевых условиях и успешное их внедрение, - рассказывает источник "Известий".

Другой источник отметил, что в институте работают как действующие сотрудники, так и отставники спецслужб, выполнявшие ответственные задания за рубежом.

- Институт напрямую не связан с Минобороны, это своего рода очень обособленное спецподразделение, - говорит собеседник. – Так же они занимаются аналитикой в сфере госбезопасности и разработкой систем защиты информации.

«Известия» позвонили в ФГБУ НИИ «Эфир» и попросили соединить с Виктором Гордеевым, отцом Сергея. Нас попросили оставить контакты для связи. Спустя 10 минут на номер перезвонил мужчина, который представился замдиректора института по безопасности Вадимом Олеговичем. Он подтвердил, что Виктор Гордеев работает в НИИ и поинтересовался откуда у нас номер телефона учреждения.

- Мы будем писать заявление в ФСБ о том, что вы интересовались институтом и его сотрудниками. Что касается самого Гордеева, то ему сейчас не до журналистов, - заявил безопасник.

В открытом доступе есть лишь юридический адрес НИИ – в Большом Спасоглинищевском переулке. По месту его прописки находится магазин «Росоружие», где продают ножи для охоты и туризма, мачете и арбалеты. И ЧОП «Пикет»- «за активное участие в реализации социальных программ поддержки ветеранов внутренних войск МВД России предприятие награждено грамотами Главнокомандующего внутренних войск МВД России и Председателя ЦПООО ИВВ МВД России», сообщается на сайте ЧОПа.

«Известия» пообщались с близкими друзьями Сергея Гордеева. Они дружили вчетвером – Ваня, Леша, Саша и Сергей, которые учились с ним в одном классе. По словам ребят, Сергей не скрывал, что его отец работает в спецслужбах, а дед по матери – генерал ФСБ. За учебу старшего внука (у Сергея есть еще младший брат) отвечала бабушка, Любовь Ивановна, она входила в родительский комитет класса. Мать Сергея, Ирина, работала в крупном магазине по продаже оргтехники. В магазине «Известиям» сказали, что она уже оттуда уволилась.  

- Это очень интеллигентная семья, москвичи в нескольких поколениях, а Сережа – просто умница, его Боженька в лоб поцеловал, такой парень способный и умный, круглый отличник с первого класса, - рассказывает Лариса Ивановна из родительского комитета класса. – И Сережа, и погибший Андрей Николаевич Кириллов (учитель географии, классный руководитель) - прекрасные люди. Произошла страшная трагедия: мальчик просто не выдержал умственных нагрузок и ответственности и сорвался.

Гордеев учился в физико-математическом классе: в неделю восемь физик и шесть математик, плюс репетиторы по этим предметам и по английскому, готовился поступать на физико-математический факультет МГУ.

- У него минуты свободной не было, все время учеба, мы звали его в кино, он очень хотел – но нельзя, надо учиться, у него вообще не было выходных, - рассказывает друг Сергея Иван. – Он мог ничего не учить, но всегда отвечал лучше всех, давал списать, помогал всем. Андрей Николаевич за одну из презентаций поставил Сереге «тройку» - но он был добрым человеком и никогда бы не испортил ему аттестат – ведь Серега шел на золотую медаль. И все это знали. Это глупость, что он мог из-за оценки убить Андрея Николаевича.

По словам одноклассников Сергея, он два года подряд говорил, что хочет быть бандитом.

- Мы подшучивали над этим – ну хочешь и ладно. Надо просто его знать – круглый отличник с первого класса, самый умный в классе, с утра до ночи занят уроками – мы просто не принимали это всерьез. А в субботу он сказал, что серьезно поругался с родителями и пересмотрел свои взгляды на жизнь. Заявил, что бандитом он больше не хочет быть. Так и сказал: я потерял веру и цель, - вспоминает Иван.

После ссоры с родителями Сергей переписывался с Ваней в соцсетях.

- Болтали, как обычно, о музыке. Перекидывали друг другу песни, Серега прислал Семена Слепакова «Хочу хача», «Мотли Крю» и Джастина Бибера, которого он назвал «петушком». А потом кинул мне цитату из Ганса Христиана Андерсена, чтобы я заценил: «Думающий атеист, живущий по совести, сам не понимает, насколько он близок к Богу. Потому что творит добро, не ожидая награды, в отличие от верующих лицемеров». Наверное, он хотел об этом поговорить, но я этого не понял, спросил, что нам задали по химии.

Перед новым годом родители отняли у Сергея единственную радость – игровую приставку Х-box360. Он ждал ее полгода, когда ее купили никак не мог запустить игру GTA-5, только начал играть – родители забрали пульт, сказали, что отдадут летом: сейчас не до игрушек, надо учиться.

На допросе Гордеев рассказал, что не хотел убивать учителя географии – но тот на него пошел, и он выстрелил.

- Андрей Николаевич хрипел, кто-то из ребят сказал, что надо «скорую» вызвать, а Серега: «Он что – еще не умер?» и добил его вторым выстрелом. «Ребята, сон это или не сон? Я никак не могу проснуться», - несколько раз повторил он, - вспоминают одноклассники Гордеева. - Я псих, я сошел с ума, все повторял он. Серега говорил, что очень боится смерти и его давно преследует этот страх. И чтобы избавиться от него, нужно побыстрее умереть. Он был в возбужденном, нервном состоянии и успокоился лишь когда начал рассказывать свою жизнь.

Сергей рассказал ребятам, что вырос в православной семье и его с детства учили верить в бога, много говорили про то, что существует рай и ад. Что он хочет умереть, но боится это сделать сам.

- Из того, что он рассказывал, я многое знал. Другие ребята нет – Серега рассказывал это, потому что думал, что его убьют или в психушку закроют, поэтому был очень откровенен. Он говорил, что его заставляли читать религиозные книги и заучивать молитвы, - продолжает Иван. - Он и раньше о православии говорил и часто обсмеивал другие религии. Потом рассказал, что писал рассказы про людей, обладавших огромной властью - таких, кто может распоряжаться чужими жизнями.

Сбился он только, когда позвонила мама, распереживался и стать плакать. Потом позвонила бабушка – со всеми он разговаривал по громкой связи. В полицейского Сергея Бушуева Гордеев выстрелил, как только тот попытался войти в дверь, тяжело ранил второго сотрудника. Всего он стрелял 11 раз, в основном вверх, говорят одноклассники. Ребят он отпустил после того, как поговорил с отцом.

- Этот мальчик-суицидник, он шел не убивать, а чтобы погибнуть, он шел на смерть, - говорит адвокат Евгения Мартынова, которая много работает с подростками-потенциальными самоубийцами. – Среди таких вот тихих спокойных детей, очень начитанных, задавленных учебой и грузом ответственности и происходят такие срывы. То, что от ребенка в такой ситуации фактически отказались родители - очень страшно. Мальчиком должны заниматься специалисты, возможно, ему потребуется лечение. Я хочу помочь этому ребенку и защищать его в суде, я оставляла везде контакты для родителей, но они со мной даже не связались.



Читайте далее: http://izvestia.ru/news/565269#ixzz2sVzjvRC2

Отличник

Журналист Максим Кононенко — о том, чем может обернуться школьная гонка за успехом

Школьный рюкзак моего сына-третьеклассника весит где-то половину от его собственного веса. Всё свое свободное от школы и спортивных занятий время мой сын делает уроки. Бесконечные страницы однотипных задач, доклады про зверей, грибы и явления природы для предмета «Окружающий мир», сочинения «как я провел то-то» как на русском, так и на английском языках (он говорит по-английски уже лучше меня). Плюс домашние задания по труду (!), причем их может быть до трех (!!) в неделю. Не сказать, чтобы ему было трудно делать эти уроки. Но они поглощают всё его время. При этом ему и в голову не приходит, что какой-то из уроков можно не сделать. Ну вот так устроены третьеклассники: им просто в голову не приходит, как это — не сделать задание. Ведь тогда и в школу страшно идти.

Разумеется, вместо этих уроков он бы с куда большим удовольствием посмотрел бы телевизор, пособирал бы свое Lego, почитал бы книгу, поиграл на айпаде или пошел бы гулять. Ведь сами по себе все эти выполненные задания не имеют для него никакой значимой ценности. Просто взрослая учительница их задала, а родители любят, когда ты сообщаешь им о пятерках.

А теперь представьте себе альпиниста. Вспомните, скажем, кинокартину «Вертикальный предел». Там не очень нравственный миллионер устроил веселую экспедицию на гору К2 — вторую по высоте в мире. Набрал тонны оборудования, десятки проводников, заплатил кучу денег. И вот когда до вершины уже совсем недалеко, начинается непогода. Разумные люди говорят миллионеру: вернемся. А он говорит: да вы что?! Столько потрачено! Сил, времени, денег! Вот же она, вершина, — рукой подать! Я мечтал об этом всю свою жизнь!

И, разумеется, всё заканчивается очень плохо.

Но ведь там, внизу, где альпинисты учатся и слушают наставления старших, они прекрасно понимают, что главное на высоте восьми с половиной километров — это вовремя вернуться. Однако вершина — она ведь так близко. И ты так долго до нее шел. С того самого времени, как начал учиться вбивать крюки и делать страховку.

Третьеклассник не понимает, зачем ему все эти пятерки, которые он получает пока довольно легко. Десятиклассник уже понимает, зачем ему эти пятерки, которые достаются уже не так просто. Потому что вершина — она ведь так близко. И до нее пройден такой долгий путь. Все эти годы упорной учебы, когда вокруг живут жизнью, встречаются с девушками, отрываются на вечеринках — а ты не такой. У тебя есть вершина. И ты должен дойти до нее.

Десятиклассник, убивший своего учителя географии в московской школе 263, был отличник. Замкнутый и конфликтный. Потому что у него была своя цель, и он всего себя положил на достижение этой цели. А тут на пути к его цели встал учитель, ладно бы там математики — но географии! Да кому она вообще нужна, эта география?!

И вот вам еще один довольно яркий пример в доказательство этой гипотезы. 14 декабря 2012 года 20-летний Адам Питер Лэнза пришел в начальную школу «Сэнди-Хук» в Ньютауне, Коннектикут, США, и расстрелял там 26 человек. Что мы знаем про Адама Лэнзу? Что он начал учиться в школе «Сэнди-Хук». Потом закончил две другие школы с отличием. Был, по словам одноклассников «умным, но нервным и беспокойным». И даже если сравнить фотографию Лэнзы с фотографией стрелка из школы 263 — то вы увидите, что они чем-то похожи.

Представители полиции сообщали, что у Адама Лэнзы был психиатрический диагноз —синдром Аспергера. Это легкая форма аутизма, выражающаяся в основном в нарушениях социализации. Я не знаю, так это или нет, и были бы психические расстройства у устроившего стрельбу московского школьника. А главное — в случае с покончившим с собой Адамом Лэнзой мы не можем знать, что первично — расстройство социализации или маниакальная сосредоточенность на учебе в желании быть самым лучшим в конце. Ведь вершина так близко. Впрочем, в случае с самим Лэнзой, быть может, причиной было именно разочарование от того, что по достижению этой самой вершины ничего в мире не изменилось. И тогда он отомстил за это своему первому месту учебы. Тому, с которого всё началось.

Депутаты Государственной думы сейчас наперебой предлагают свои набившие оскомину предложения: усилить охрану школ, ограничить оборот оружия, не хранить оружие дома. Упоминают наркотики и компьютерные игры. При этом забывая о главном — всё это не имеет никакого отношения к произошедшему, потому что всё это есть у любого подростка (включая оружие — наберите в Google «купить травматический пистолет без лицензии»).

Однако любой подросток не идет убивать учителя, который мешает его аттестату с отличием. Смуглого прохожего, пенсионера или фаната другой футбольной команды на улицу, быть может, идет убивать. Но в школу, убивать своего преподавателя, — нет.

Поэтому все возможные ограничения, которые по следам этого убийства напринимают в Государственной думе, — бессмысленны. Они ничего не изменят.

А вот что хоть как-то может изменить ситуацию — так это отказ от гонки за показателями во всех сферах. Отказ от стремления победить везде любой ценой. Отказ от культа «успешности».

Потому что отличник — это так же ненормально, как двоечник.



Читайте далее: http://izvestia.ru/news/565100#ixzz2sW1QQBeI

«Был помешан на учебе»

Понедельник, 3 февраля. О чем говорили ученики и учителя перед оцепленной школой № 263.
Школа № 263 находится по соседству с управой Отрадного. На одноэтажных трансформаторных подстанциях в этом районе — яркие граффити, рядом с 263-й — большой улыбающийся кит. Его загораживают припаркованные полицейские машины. На клумбах, занесенных снегом, жители дома, окна которого выходят на школу, усадили потрепанных плюшевых зверей. Сейчас жители выглядывают во двор: там столпились выпускники и родители учеников, ставших заложниками своего одноклассника. Выпускают детей небольшими группами, родители спешат увести их домой, но надо пройти через коридор из журналистских камер. Родители, загораживая детей, повторяют: «Устал, устал, устал».

Четвертым уроком у 10 «А» была география. Вел Андрей Николаевич Кириллов. В это время в школу с винтовкой и карабином зашел Сергей Г. Охранник его пропустил, даже, как рассказывают, довел до кабинета, потому что школьник угрожал ему оружием. На «тревожную кнопку» нажать охранник успел, но было поздно: за четыре минуты Сергей выстрелил в Андрея Николаевича несколько раз, еще стрелял в воздух. Когда прибыл наряд полицейских, парень начал стрелять в них. Погиб прапорщик Сергей Бушуев. Ранен старший сержант Владимир Крохин. Одноклассников не трогал. Часть детей учителя вывели через черный ход школы в здание управы.

…Приехавший в школу отец полчаса по телефону уговаривал Сергея отпустить ребят, потом сам зашел в школу, надев бронежилет.

Следственный комитет первой версией случившегося назвал эмоциональный срыв.

Десятый «А» весь день просидел в школе — с подростками работали психологи.

Некоторые одноклассники Сергея Г. в этот день прогуляли школу. По болезни в школу не пошли сестры Аня и Лиза, но приехали, когда узнали о трагедии. «Позитивный, общительный. Не можем понять, почему он это мог сделать. Нет, не было никаких поводов», — убеждали они. А Ольга А., которая училась вместе с Сергеем с 5-го класса, но в прошлом году перешла в колледж, по-другому воспринимала одноклассника: «Он дружил с одной девочкой, сидел с ней за партой, немного замкнутый был, помешан на учебе. Был отличником, стихотворение несколько раз прочитает — и уже запомнил. Кажется, он был самый младший в классе, с 5 лет пошел в школу. Из-за оценок иногда у него истерики случались, даже вот получит пять с минусом — и все… Ему могло не понравиться, что занизили оценку».

Впрочем, о личной жизни и семье Сережи школьники и учителя знали мало. В начальной школе, кажется, был на домашнем обучении, поначалу в школу его водила бабушка. Домашний ребенок. Занимался самбо, учился на «отлично». «Тот, о ком подумать не могли», — говорят все. Вожатый Александр Кандауров, который работает в школе уже три года, сказал: «Интересный. Не знаешь, что у него на уме. Если за что-то возьмется, будет делать в полную силу. В классе общался со всеми. Выглядит старше своих лет». На странице «ВКонтакте» у Сережи не было записей, он только перепостил одно видео «Самый быстрый стрелок в мире Bob Munden».

Кандауров рассказал, что жена учителя географии Кириллова преподавала в этой же школе, в начальных классах. Недавно купили квартиру в ипотеку. В понедельник они вместе пришли на работу. После случившегося ее сразу же увели из школы. Андрею было 29 лет, у него остался маленький сын. Учителя уже начали собирать для семьи деньги.

Выпускники, пришедшие к оцепленной школе, вспоминают: «Добрейший учитель, да, наверное, самый лучший в этой школе». Ребята рассказывают, что у Кириллова было четкое правило: мог поставить плохую оценку, но позволял ее исправить, всегда объясняя, что для этого нужно сделать. Хоть на следующий же день, подтверждает Лидия Викторовна, классный руководитель 9-го класса.

Рассуждают: кто виноват? Родители, столпившиеся вокруг классной, утверждают, что дети сейчас запуганы экзаменами. Боятся этих ГИА, ЕГЭ…

— Сколько известно случаев суицида из-за оценок! — говорит Лидия Викторовна. — А сейчас сделают виноватыми учителей… Непонятно, как это психологи не заметили, сейчас разговаривала с нашим школьным. «Ты работала с ним, с хорошими детьми же не работают?» — спрашиваю ее. Все равно же заметно, когда какие-то проблемы. Девочки поплачут, покричат, а мальчики держат все в себе.

Ученики рассказывают, что в школе два года назад сменился директор. После этого установили камеры и турникеты. Стало известно, что школу охранял ЧОП «Сатурн», который в 2012 году выиграл конкурс ценой 218 миллионов рублей на охрану образовательных учреждений района Отрадное.

Уголовное дело возбудили по трем статьям: «Убийство», «Захват заложников» и «Покушение на жизнь сотрудника полиции». Сергею Г. назначена психиатрическая экспертиза.

У погибшего полицейского Сергея Бушуева остались жена и 16-летняя дочь. Старший сержант Владимир Крохин прооперирован, находился в тяжелом состоянии, спустя сутки пришел в сознание.

Во вторник старшеклассники занимались в здании соседней школы, а младшие классы поехали на экскурсии. Уже в среду занятия должны возобновиться в помещении 263-й школы, но некоторые родители пока намерены подержать детей дома.

P.S. Сергей Г. арестован до 3 апреля. Родители фактически «самоустранились» от защиты интересов ребенка. Его представитель — соцзащита.

http://www.novayagazeta.ru/society/62104.html

Школа неверия

В пространстве, где все врут и все всех боятся, ученик не бывает откровенен ни с учителем, ни с родителем
07.02.2014

Талантливый молодой журналист Даша Каретникова взяла у меня интервью про кровавый инцидент в 263-й школе, но я никак не могу согласиться с тем, чтобы газета печатала интервью с собственным обозревателем. Я лучше сам изложу свое видение ситуации — с учетом последних новостей, — а чтобы Даша не обижалась, мы этот гонорар как-нибудь вместе проедим.

Предполагать можно что угодно, но, если не умножать сущности, не предполагать в Сергее Гордееве хладнокровного убийцу, который решил за что-то отомстить учителю и притом разыграть роль сумасшедшего, если не спекулировать бесконечно на вовсе уж сомнительных темах вроде гомосексуальной подоплеки этого эпизода и т. д., — все выглядит довольно очевидным. У мальчика случился дебют так называемой юношеской шизофрении, а это вещь непредсказуемая. Ему стало казаться, что весь мир — иллюзия, что все происходит во сне, что он утратил смысл и цель, а стало быть, ему надо покончить с собой. Но, поскольку совершить самоубийство он не решался, ему захотелось погибнуть от чужой пули и с этой целью спровоцировать бойню в школе. Повторяю: предсказать этот взрыв или срыв было никак невозможно, но насторожиться было от чего. О том, что мир — сплошная декорация, в нем нет ничего настоящего, и прежде всего милосердия, он говорил и со сверстниками (среди которых у него почти не было друзей), и с учительницей, с которой бывал откровенен. Если вдобавок он сильно переживал из-за пятерки с минусом или мог в 15 лет разрыдаться среди урока из-за недостаточно высокой оценки — это уже повод приглядеться к нему серьезно. Однако в современной российской школе учитель, увы, лишен возможности индивидуально подойти к каждому проблемному ребенку, и это как раз дело поправимое — достаточно изменить атмосферу в этой самой школе. Разумеется, процентов на 70, если не на 90, поведение ребенка и его умственное здоровье определяются атмосферой в семье, а тут учитель чаще всего бессилен, — но, если нормализовать атмосферу в школе, по крайней мере повысится шанс, что мальчик не явится туда с карабином. Даже при эмоциональной холодности, при известном уровне аутизма и замкнутости, которые часто фиксируются на первых стадиях шизофрении, — школьник вряд ли пойдет стрелять в учителя, если этот учитель ему нравится и пытается установить с ним контакт.

Атмосфера в сегодняшней российской школе чаще всего действительно не располагает к искренности с обеих сторон: господствует чисто формальный, забюрократизированный подход к обучению, что вообще-то нормально для тоталитарных систем, где все упирается в показатели и, стало быть, в формы контроля. Учет и контроль обычно главенствуют там, где по любому показателю требуется отчет, — а мы живем сегодня в стране, где все определяется рапортичкой, готовностью предоставить по первому требованию справку, ведомость, декларацию, аттестат и т. д. И в элитной, и в самой что ни на есть заурядной московской школе — в провинции, думаю, эта ситуация еще нагляднее: ученики заняты подготовкой так называемых проектов и презентаций, но это лишь имитация самостоятельной исследовательской работы. Школьник переписывает данные из интернета и делает доклад, чаще всего безликий и начетнический. Разумеется, в платной и «элитной» школе этот доклад лучше оформляется и презентуется на специальной конференции, куда приглашаются родители, — чтобы у них был стимул платить и дальше. В школе все подчинено тотальной показухе: только в одном случае она форсируется ради начальства, а в другом — ради родительского комитета. И непонятно, что хуже.

Я не буду сейчас углубляться в личную историю Сергея Гордеева: в семье сотрудника силовых или засекреченных структур может вырасти вполне порядочный отпрыск, хотя, разумеется, поведение Гордеева-отца вызывает ряд вопросов. Он бесследно исчез, все попытки журналистов связаться с ним по месту работу наталкиваются на глухое молчание и даже угрозы со стороны работодателей, соседи повторяют смутные слухи о дедушке — генерале ФСБ… Тот факт, что истинное место работы Гордеева-отца до сих пор не названо и местонахождение его на вечер пятницы неизвестно, — вызывает, конечно, серьезное беспокойство: в конце концов одним из главных виновников катастрофы является именно он. Хранить дома четыре единицы огнестрельного оружия и оставлять в доступном месте ключи от сейфа — тоже не вполне адекватное поведение. Если мальчика действительно воспитывали в строгости, требовали отличной успеваемости и вдобавок заставляли учить наизусть молитвы, как сообщили «Известия», — все это кого хочешь выведет из себя, но не всякого заставит стрелять по учителям и полицейским. Я убежден, что Сергей Гордеев психически ненормален, и не думаю, что ответственность за его срыв должна лежать на семье. Это частное мнение, не более. Но уж в чем у меня нет никаких сомнений — так это в том, что возможность присмотреться к больному ребенку в школе была. Просто там не было на это ни времени, ни сил.

Разговоры о том, что современный школьник загружен, перегружен, замотан и т. д., — в действительности не стоят ломаного гроша; он занят — но не тем, перегружен — но не теми грузами. В стране всеобщей имитации это неудивительно. У школьника не должно быть много времени на компьютерные игры: тогда их не потребуется законодательно запрещать. Обвинять во всем компьютерные стрелялки так же глупо и недальновидно, как предъявлять претензии к производителям оружия. У школьника не должно возникать скучное желание проходить игру, пулять из виртуальной винтовки по кроваво расшлепывающимся виртуальным монстрам: у него должны быть более соблазнительные занятия. Во многих ли школах сегодня ведется настоящая исследовательская работа? Есть ли у школ контакт с вузом, откуда придет квалифицированный преподаватель и покажет ребенку перспективу настоящего дела? Многие ли дети сегодня откровенно говорят с преподавателем о своих проблемах, о вере и неверии? Когда преподавателю этим заниматься — если он помимо электронного журнала должен заполнить десятки справок и таблиц, которые не снились никакой Бел Кауфман?! Чтобы ему нормально платили, он должен повышать свою квалификацию, то есть посещать курсы, — и все это наряду с проверкой тетрадей и обязательной внеклассной работой. Преподаватель задерган беспрерывными реформами и контрреформами, с него требуют показатели, его контролируют со всех сторон — и это притом что работа учителя остается каторжной даже в идеальных условиях, при достойных зарплатах. У него нет времени и сил заниматься детьми: он занимается подготовкой к ЕГЭ или к очередной проверке. Я бываю на многих уроках — и поражаюсь двум вещам: либо их вялости и механистичности, абсолютной затверженности, полному взаимному равнодушию учителя и класса, — либо, напротив, их высочайшему уровню, но тогда их ведут святые, подвижники, только что без нимба. Современная российская школа — конвейер меняющихся требований, бессмысленной документации и взаимной неприязни. На производстве и в политике такое терпимо, но в школе — убийственно. Это живое дело. Там надо любить детей, индивидуально работать с ними, всячески избегать формализованной, мертвящей работы. И, конечно, об ее проблемах надо говорить вслух.

Здесь, кстати, нас подстерегает новая серьезная опасность. Стоило мне предположить, что Сергей Гордеев психически болен, что в его поведении прослеживается аутизм, а в действиях — признаки подростковой шизофрении, как на меня ополчилось сразу несколько родителей, чьим детям поставлены диагнозы аутического спектра, и те, кто с этими детьми работает. Своими высказываниями я будто бы разжигаю (всегда-то я что-нибудь разжигаю!) подозрительность в обществе. Теперь всех детей-аутистов, и тем более всех шизофреников, начнут подозревать в антиобщественном поведении! Пардон, но, если рассуждать так — нельзя упоминать, что родители Гордеева связаны со спецслужбами или что в семье придерживались православной религии. Теперь, значит, всех православных и сотрудников ФСБ начнут подозревать в том, что они представляют общественную опасность? «Нельзя ставить заочные диагнозы» — но, значит, и личные мнения высказывать нельзя? «Аутизм и шизофрения — разные диагнозы»: господа, прочтите хоть немного специальной литературы… и вы увидите, что аутистическое поведение характерно для ранних стадий подростковой шизофрении. Если общество с подозрением относится к аутистам — это плохо, но, если учитель, боясь оскорбить ребенка, игнорирует его завиральные идеи, странные утверждения и патологическую замкнутость, — он впадает в иную, пожалуй, более опасную крайность. Сегодня в России уже нельзя ничего сказать, чтобы не оскорбить чьих-либо чувств. В результате мы ничего и никого не обсуждаем всерьез, а только фильтруем собственную речь, чтобы, не дай Бог, не высказаться по существу. Сегодня надо сделать все возможное, чтобы трагедия в Отрадном не повторилась. А для этого хорошо бы вспомнить о той школе, которая мечталась Стругацким: школа, где учителя и ученики не воспринимают друг друга как противников. Школа, где учителя и дети заняты не отчетами, презентациями и проектами, а живым общением и реальной работой. Школа, где ученики на уроках не тычат пальцами в гаджеты, а слушают интересно рассказывающего педагога — которого и готовить надо не так, как это принято в нынешних российских педвузах, а с учетом новейших методик. Если ребенок после урока говорит вам, что в мире нет милосердия, — подумайте: не школьный ли опыт подтолкнул его к этой догадке?

Я не склонен делать далеко идущие выводы из частного случая. Но само обсуждение этого случая, интонации спорящих, их откровенная истерия, непримиримость и готовность клеймить друг друга свидетельствуют о катастрофическом неблагополучии всей российской системы школьного образования, системы, где школьный психолог чаще всего бездельничает либо вовсе отсутствует, а ученик не бывает откровенен ни с учителем, ни с родителем. «Мир — иллюзия», кажется ему. А как может быть иначе в пространстве, где все врут, все всех боятся и никто никому не верит?

Дмитрий БЫКОВ,
школьный учитель, преподаватель МГИМО и Института открытого образования
http://www.novayagazeta.ru/society/62169.html

Если на стене висит ружье

Что делать детям со своей обидой, со своей яростью, со своими гневом и ненавистью — не знает никто
05.02.2014

Школа, как и армия, — очень часто территория насилия. Территория таких страстей и таких зашкаливающих эмоций, таких жизненных драм, что иной раз вся последующая жизнь кажется после школы санаторием. Дети, мечтающие поджечь школу или взорвать ее, есть чуть не в каждом втором доме — другое дело, что большинство умеет не заигрываться в свои мечты. Мне самой в школе было очень тяжко, и честно скажу: не раз мечтала не только школу, не только город, но и весь мир разнести вдребезги и пополам, и чтоб клочки по закоулочкам.

Правда, всякий раз делалось кого-нибудь жалко.

Мы живем в неблагополучном и агрессивном обществе. Мы недружелюбны по отношению друг к другу, а наша бытовая культура безрадостна. Наша любовь к детям — требовательная и жесткая любовь Пигмалиона, который без устали ковыряет будущую Галатею резцами и долотом, не давая передохнуть: разленится, обнаглеет, на шею сядет. Крик, замечания и наказания — главное оружие воспитателя. Отношения с другими детьми — тоже игры на выживание: карате и дзюдо, «постоять за себя», «отстаивать свои интересы» — это да. Сотрудничать, налаживать отношения, мириться — это нет.

Дети в таком суровом климате растут не очень счастливые и не очень здоровые. В новосибирском НИИ физиологии Сибирского отделения РАМН недавно выяснили, обследовав учеников десяти школ города, что уровень психопатологии среди российских школьников в полтора-два раза выше, чем у обследованных по той же методике сверстников из Великобритании, Бельгии и Японии (15% против 7—9%) — и при этом практически никто из них не получает никакой помощи. Детские психические и психологические проблемы не распознаются и не выявляются. А даже если выявляются — они остаются проблемами родителей, причем родители их или отрицают, или решают ремнем и криком. Никакой реальной системы помощи детям с проблемами поведения в школах нет, как и системы помощи учителям.

Что делать с детской агрессией, в школах обычно не знают. Что делать с травлей — тоже. Могут предложить родителям забрать их неадекватное дитя из школы и отвести к врачу. Один врач назначит ноотропы для «дозревания мозга», другой забомбит нейролептиками. А что каждому из этих тридцати детей, которые сидят в каждом классе, делать со своей обидой, со своей яростью, со своим гневом и ненавистью — никто не знает. Учитель не знает, врач не знает, школьный психолог тоже обычно не знает, даже если его еще не уволили, и он провел тестирование, и выявил высокий уровень агрессии.

Агрессия — это не болезнь. Это реакция на внутреннее неблагополучие. У одних она обращена на себя, и вот вам высоченный уровень подростковых суицидов, и подростковое пьянство, и наркомания — и дети, выходящие в окна: кто по одной, кто по другой причине. У других — вовне, и вот вам подростковые драки, экстремистские группировки, коллективные избиения на видеороликах в соцсетях, троллинг и моббинг…

Подростковый возраст сам по себе дисгармоничен и безобразен. Совершенно непонятно, что делать с этими одноклассниками, которые тебя не принимают, с взрослыми, которые не слушают, а только требуют прибранной комнаты и хороших оценок. С миром, который против тебя, с собственными эмоциями, со своей сексуальностью. Со своей инакостью. И мир отвратителен, и ты отвратителен, что-то надо с этим делать, что-то надо устранить, уничтожить, разрушить. И остается только догадываться, что именно будет выбрано в качестве мишени.

При этом на подростков давят. Давит школа, давит семья, давит окружение: надо учиться, надо готовиться к экзаменам, надо быть успешным. А ругаться нельзя, хлопать дверью нельзя, злиться нельзя. Плюс повседневное унижение и постоянные отрицательные оценки. Пружина скручивается, скручивается, скручивается. Когда и как распрямится, что при этом разнесет — поди догадайся. Кого-то удержит любовь или жалость к маме или хоть к коту, а кого-то нет.

Родители загнаны, замотаны работой. Подросток приходит домой с очередных подготовительных курсов в одиннадцать вечера, делает «домашку» и валится спать, родители приходят и валятся на диван — а поговорить?

Школьные массовые убийства — проблема в мире не новая и хорошо исследованная. Психологический профиль типичного убийцы описан: замкнутый, неуравновешенный, умный подросток, у которого не складываются отношения с ровесниками, много играющий в компьютерные игры с насилием, много времени проводящий в интернете и влюбленный в оружие. Одни — драчуны и хулиганы, конфликтующие с учителями и другими детьми. Другие — тихони, ботаники, чудики, жертвы школьной травли. У многих — домашние проблемы, от прямого насилия до тихой родительской тирании. Известно, что такие дети не очень умеют сострадать другим, не умеют ставить себя на место другого человека. Обычно они не в состоянии справиться со своим гневом. А потом срабатывает какой-то случайный повод — и взрыв.

Даже если кто-то в школе разглядит такого подростка и поймет, что тут назревает беда — пойти с ней все равно некуда.

А оружие у папы в шкафу есть.
http://www.novayagazeta.ru/society/62114.html

Не слышно только родителей в этой патетической симфонии всеобщего пессимизма. Если бы по отношению к обществу и школе в частности было правомерно употреблять такие местоимения, как "ВСЕ" (врут и боятся) или "НИКТО" (не знает и не делает), так трагедии были бы не единичными, а шквальными. Многие и многие беды все-таки успевают предотвратить и любящие родители и внимательные учителя с психологами. Просто эти не свершившиеся катастрофы не попадают в колонки происшествий - обычные будни и нормальное человеческое отношение. Думаю, мои коллеги и множество родителей не дадут соврать. Мы, взрослые люди, не вправе подыгрывать подростковым тенденциям к крайностям во взглядах и поступках и поддерживать их в разочаровании жизнью и людьми.